Я буду помнить тебя такой

April 28, 2010 at 11:57 pm | Posted in Uncategorized | Leave a comment

Я буду помнить тебя такой

Я всегда буду помнить тебя такой, моя маленькая девочка, вот так, спящей в черной, без рукавов маечке, белых, бежевых или красных, трусиках – шортах в попе, так скрючилась, буд-то хочешь обратно к маме в животик, руками ножки полуообнявши, или наоборот, откинувшиеся всем телом назад, грудь бесстрашно выпячив, ручонки ладошками поднявши вверх как младенец, голову как буд-то от себя самой обиженно отвернувшей в бок, маленький, красивый носик дыханием спящего двигается вверх-вниз, музыку насвистывает, зрачки глазиков еле заметно вращаются – наверное сон видишь, и наверное хороший, потому как выражение лица очень давольное, твое красиво тело в покое, сознание спит, ум бездельничает, тот самый ум, который как только встаешь с постели делает тебя мужеподобной, и ты стала сама собой, твоя женская сущность кричит, орет твоим голосом спящей, и я не могу на тебя наглядеться…
Вдруг трешь глазки как маленькая девочка, потом протягиваешь руку на мою часть кровати, но меня там нет, я смотрю на тебя спящую сидя рядом и пишу… Внезапно лицо становится беспокойным, сразу открываешь глаза, резко просыпаешься. Зовешь:

– Люсь, где ты, что делаешь, почему спать не ложишься?
– Я здесь, моя маленькая, на тебя смотрю.
– Ой, а я испугалась, смотрю – нет тебя рядом, подумала опять сбежала за водкой, да шляться по улицам.
– Нет не бойся, никуда я не пошла, здесь я, сижу смотрю как ты спишь. Зачем мне водка, мне водка больше не нужна, у меня есть ты.

Мы познакомилсь в нелучшую пору моей жизни, я была плохой, я пила, шлялась по городу. Был Новый Год, 2009 год начинался, все пили, и я пила, да и причина вроде была. Подружка позвонила, сказала, едь туда-то, познакомлю тебя с классным человеком. Пол классного человека не сказала. Поехали с одной девушкой. Нас встретили подруга и молодой человек, почти юноша. Это была бензоколонка. Имя, то есть ник, как я поняла, ничего не говорил о твоей половой пренадлежности, да я и не думала об этом, было всеравно. Минут через десять, как только узнала, что ты девушка, начала изучать тебя. Эта униформа удачно прятала тело, но лицо, большие, красивые глаза с длинющими ресницами, маленький, чуть вдзернутый красивый аккуратный носик, сочные губки, маленькие нежные ушки… Я не могла не признать, что передо мной красивая девушка. Вот грудь была незаметна, хорошо была спрячена под униформой. У меня был парень, еще боялась что беременна, и я не думала ни цеплять тебя, ни клеить. Ты мало говорила, больше веселилась, пьяные ведь были. Но на лице был отпечаток какого то пережитого горя, оно говорило об одиночестве и какой то потерянности. Потом собрались по домам, ты мне сказала: “Останься со мной, утром поедешь”. И я осталась. Сидели на одном стуле, точнее ты сидела на стуле, я у тебя на коленях и грелись возле плиты. Не заметила как стали ласкать друг-друга, я взяла в руки и почувствовала твою грудь, точно с мою ладонь. Проснулась, на улице уже светло, а я сплю у тебя на коленях. Это я то, которая пока не ляжет в собственную постель, не обнимет мишку, не укроется бабушкиным одеялом, не положит голову на шерстяную подушку, тоже бабушкину, не подумает-помечтет-погрустит с пол часика, не сможет заснуть, я заснула на коленях незнакомой девушки… Ты еще спала положив голову мне на плечо, а я смотрела на тебя. С того дня я полюбила смотреть на тебя спящую, а ты- обняв меня спать…
Обменялись номерами и ты посадила меня на такси. Открыла окно, чтоб ветер подул мне на лицо, дабы очнуться… Может приснилось мне все это? Машина мчалась, везла меня на Монумент, я огладывалась, ты стояла в своей синей униформе, постепенно уменьшалась, потом машина повернула и я потеряла тебя из поля зрения. Шел мелкий снег, ветер сильно бил мне по лицу снегом, я пыталась осознать, понять произошедшее, думала что сказать дочке, обычно не вру, но что я скажу, заснула на коленях незнакомой девушки? Не скажет ли, “а твой парень”? Мой парень… Это еще одна головная боль. А мой парень? Я изменила ему, или нет? Неясно… У меня было де-жа-вью, вот так, все как было – ты, снег, ветер, наше случайное и непонятное знакомство, моя растерянность… И четкое осознание того, что мы нужны друг-другу в этой жизни… Милион раз было так и будет еще наверное… В разных жизнях, разного пола и в разных ролях, различных местах и ситуациях… Ничего не понимала. Только одно было мне четко ясно: я еще захочу тебя увидеть…
Через день позвонила и сказала, что люблю тебя. Не любила, не знаю зачем так сказала, Ты позвала на работу к себе и я опять осталась ночевать там. По-тихоньку осознавала что происходит. Но что будет дальше, что грядет, представления даже не имела.
Как-то поругалась с отцом и среди ночи сбежала из дому, некуда было пойти. Позвонила тебе, хотела приехать, ты сказала, мол на работе из за того, что к тебе ходят, неприятности, и чтоб я не ехала. Обиделась. Не помню где переночевала, но обиделась точно. Потом на какое то время опять в запой впала, шлялась опять везде, никак не могла остановиться, кнопка стопа испортилась. Дома стали двери на меня закрывать, чтоб не выходила за водкой, от этого бесилась еще сильнее, что только не придумывала чтоб выпивку раздобыть. Сердце выпрыгивало из груди, я задыхалась… Запой…

Вдруг вспомнила тебя, захотела, чтоб ты приехала, сказала, если приедешь -перестану пить. Ты приехала, стала мыться, в баке горячая вода закончилась. Ты в ванне села на корточки и ждала, пока я нагрею в чайнике воду. Мерзла и стеснялась. Сказала:

– Ну, как тебе моя фигурка?
– Сойдет с вином.
– А без вина?
– Поживем – увидим,- сказала я.

И так, не знаю почему, мы стали жить вместе. Не понимали, зачем мы вместе, да и неважно было. Тем же вечером кто-то пришел, принес выпить, я выпила немножко, чтоб поправиться, но не пьянеть, и мы говорили всю ночь. Ты была выпивши, и сказала мне, что если б в тот день мы не были пьяны, я бы не заснула у тебя на коленях. Я подумала: хорошо, что были пьяны. Рассказывала о себе. Я была права и на счет пережитого горя, и на счет одиночества и потерянности. Почувствовала ужасное и неуправлямое желание заботиться и ухаживать за тобой, захотелось стать для тебя всем, чего у тебя не было – матерью, любящей женщиной, близким другом, всегда смотреть на тебя спящую, вкусности готовить для тебя, быть рядом… Захотела стать для тебя домом, а дом, это не стены, не местность, это сам человек. Другу сказала, что тебя люблю и мы стали домом друг для друга, хотя ты и любила другую, и все это время, пока мы были вместе, ты еще кого-то любила, но я была давольна, потому что меня ты любила иначе, как родную, я для тебя не была проходящей, они приходили и уходили, а ты всегда возвращалась домой ко мне, и я всегда это знала, мирилась с этой твой свойственной мужчинам полигамностью, сущность у тебя такая, что я могла поделать, да у меня была доля, и эта доля была больше, чем обычная романтичная любовь. Знаю, со стороны люди что только не думали, болтали за спиной, жалели меня, да и я сама жалела себя иногда, но больше жалела тебя, что так запуталась. Женщинам не свойственна полигамность, если конечно они не шлюхи. Но ты жила в мире мужчин, тебе так было удобнее, привыкла уже, полностью слилась с этим миром, и хотя терпеть не могла самцов, вела себя как они. Я же продолжала пить. В моей жизни ты была второй женщиной. От первой кроме неприятных воспоминаний, неудавшейся попытки самоубийства и двух потеряных лет жизни ничего не осталось, чтоб толкнуло бы меня рискнуть еще раз полюбить женщину. Но твое появление в моей жизни дало мне ясно понять, что перешагнув за сорок, и не смотря на то, что любя человека я люблю его сущность, пол мне неважен, у меня не стоит вопрос ориентации, я просто отрицаю гендер в любовных делях, мне более приятно женское тело, да и мужчин я любила всегда женственных.
И прожили мы так восемь месяцев. Как только поняли, что стали родными, каждая из нас поставила перед собой цель. Я решила помочь тебе уйти из мира мужчин, которая была тебе чужда, но вела ты себя там как свой, и войти в мир женщин, куда ты входила в мужском облике, и будучи своим вела чужую игру, влюбляя в себя девушек, помочь тебе избавиться от уличной пыли, от запаха бензина, хотела, чтоб ты выучилась и приобрела какую нибудь специальность, чтоб могла существовать. Я же пила, и ты решила взять на себя сверхзадачу – избавить меня от депрессивной алкогольной зависимости, говорила, что я хорошая, жаль, если сопьюсь… Десять месяцев спустя я могу сказать, что обе мы добились своей цели, решили свои задачи… У тебя есть профессия, я скоро два месяца уже как не пью. Обе достаточно мучали друг друга, но больше помогали. Долгий путь мы прошли вместе, конец которого не был виден, никакого света в конце туннеля. Я тебе благодарна за все, за то, что была рядом в то время, когда не оставалось больше никого, когда я была несносной, отвратительной алкоголичкой. По своему уму, на свой лад ты добилась того, что я ненавижу алкоголь как единственного врага и причину всех моих несчастий. У тебя же есть профессия, и объязательно найдешь работу. Если сможешь стать представляемой и принятой для этой страны, общества если немножко изменишься, нет, нет, не для меня, для меня меняться не нужно, я люблю тебя такой, какая ты есть, люблю твою сущность, где маленькие ромашки, я люблю в тебе эти ромашки, нарисованные тобой, что храню в прозрачной коробочке из под грузинской телефонной карты, и всегда ношу ссобой, мой самый дорогой подарок…
Уже двя месяца я сплю одна…
Я тебя буду вспоминать на твоей работе, с улыбкой встречающей меня, когда я тебе еду носила, где ты представила меня как родтсвенницу, и мы вели какие-то семейные разговоры, дабы дяденька-напарник неладное не заподозрил, но это было и неважно, о чем мы говорили. Мой день был наполнен тобой, с утра думала, что тебе приготовить на обед везти, потом приезжала, потом ты меня провожала до метро, и мы стояли там обнявшись на тратуаре, машины мчались, обдавали нас ветром, какие-то слова любви говорили, хотя и тогда ты кого-то еще любила, и я ехала домой, весь остаток вечера проводя в ожидании завтра, когда ты вернешься с работы. По ночам за семь драм говорили по телефону, потом, благодаря виваселловской весенней акции бесплатно. Помню, как разговаривала с тобой всю ночь, чтоб ты не засыпала на работе и чтоб бензин не воровали, но я говорила, а ты всеравно засыпала… По утрам просыпалась и набирала воду, чтобы если вдруг воду отключат, тебе было чем мыться… Ты звонила, спрашивала что привезти, не помню, тогда почему то мы без денег сидели, вдолг кажется дали и не могли вернуть, жили на твои деньги, я просила хлеба и сигарет и т.д… Заходила, я брала у тебя с рук пакет, и ты обнимала меня… крепко-крепко обнимались и стояли так долго в прихожей… Каждый раз я встречала тебя с работы как с войны… А что, как не война? Вошла в мир мужчин, и мало того с ними воевала, да еще и с собой воевала, не могла себе место найти, путалась, мучалась…
Хмм… Я тебя еще знаешь как буду вспоминать? Я тебя под душем буду вспоминать. Заходила намыливалась, намыливалась, намыливалась, буд-то не могла отмыться, тебе все казалось, что грязь не сойдет… Отмывалась от запаха бензина, от пыли, которая трасса прилепяла к лицу, телу, руки были красные красные… Душ смывал пенку, но кое-где она вся не смывалась и рисовала на тебе пенистые усики и бородку маленькую. Ты была очень смешная и очень красивая… Вот так я еще тебя буду помнить…
Знаешь, когда роднишься с человеком, как-то не можешь плохое вспоминать, сознание нормального человека ставит барьер, чтоб плохое не помнилось, помнилось только хорошее… Я тебя буду помнить только хорошо, моя маленькая девочка…

Буду вспоминать твои руки ласкающие меня, их на моем теле, твое дыхание, скрюченное тело обнявшее меня или я тебя, наш утренний кофе с сигаретой, что вместе с остальными вещами, что мы делали вместе делало нас семьей – тебя, меня и мою дочку. Жили хорошо в общем. Несмотря на мои запои и твои постоянные влюбленности, каждая из которых была последней, твоей единственной, твоей половинкой, и я чувствовала себя бессильной что-либо делать, я просто отпускала, лишь просила не родниться с ними, не жить на два дома, врать здесь, врать там, не мучаться, угомониться и устраивать жизнь… Я даже тебе говорила иди сними квартиру и живи с любимой девушкой. Помнишь, ты мылась в тот день, я тебе сказала об этом, сказала, оставь меня, я не пропаду, переживу, иди устраивай свою личную жизнь… Посадила тогда меня перед собой и говорила… сказала, я не могу без тебя жить, не делай этого, без тебя у меня ломаются крылья, я боюсь остаться опять одна, без родного человека… Я осталась рядом с тобой еще какое-то время… Но и это время прошло…
Уже двя месяца я сплю одна… Не знаю, что грядет… Я уехала, ты осталась в Ереване, приехала, легла в больницу, вылечилась, закодировалась, вышла – уехала ты, и я опять осталась одна и в неизвестности. Опять нашла удобный тариф, опять стала часами по телефону говорить с тобой…
Знаешь, из всех тех людей, кого я любила, с кем занималась любовью, ты была самым женственным самцом и самой женственной женщиной, моя маленькая девочка… Я не знала, не чувствовала и не видела в жизни ничего нежнее, красивее, возвышеннее и фантастичное, чем любовь женщины к женщине… И не переживала большего страдания, чем конец этой любви…
Завтра будет новый день, и что то принесет нам. Но что? Чем все это закончиться? Давеча опять де-жа-вью было, но опять конец не показали… Кто знает… Была бы мужиком давно бы уже послала бы, но ты женщина, моя любимая девочка.. Я знаю точно лишь одно – мы нужны друг другу… И я не хочу тебя вспоминать, хочу быть рядом с тобой. Если даже не буду рядом, я хочу знать хотя бы, что с тобой все хорошо, что ты не голодна, тебе не холодно, у тебя есть крыша над головой, и деньги на сигареты и транспорт хотя бы… И что самое главное, рядом с тобой есть кто-то заботливый, для которой ты будешь человеком номер один в мире, а она для тебя… Чтоб она заботилась о тебе и ухаживала. Ты нуждаещься в этом, есть такие люди, это не срам. У меня же есть нужда ухаживать и заботиться… Если я тебе буду нужна… У тебя всегда есть дом, где бы я не жила, с кем бы не жила, откуда бы ты не пришла, в какое бы время суток, время года, с чьей угодно постели, через сколько угодно времени – я тебя всегда приму, накормлю, выкупаю и уложу спать… Пока что грядет – придет…
И если все же буду вынуждена вспоминать, я буду помнить тебя такой, моя маленькая девочка, вот так, спящей в черной, без рукавов маечке, белых, бежевых или красных, трусиках – шортах в попе, так скрючилась, буд-то хочешь обратно к маме в животик, руками ножки полуообнявши, или наоборот, откинувшиеся всем телом назад, грудь бесстрашно выпячив, ручонки ладошками поднявши вверх как младенец, голову как буд-то от себя самой обиженно отвернувшей в бок, маленький, красивый носик дыханием спящего двигается вверх-вниз, музыку насвистывает, зрачки глазиков еле заметно вращаются – наверное сон видишь, и наверное хороший, потому как выражение лица очень давольное, твое красиво тело в покое, сознание спит, ум бездельничает, тот самый ум, который как только встаешь с постели делает тебя мужеподобной, и ты стала сама собой, твоя женская сущность кричит, орет твоим голосом спящей, и я не могу на тебя наглядеться…